Механизированной швейной промышленности в нашей стране до революции не существовало. В сфере промышленного производства к 1917 году изготавливалось всего лишь три процента швейных изделий. Одежду шили главным образом в мелких мастерских кустарно-ремесленного типа, весьма схожих по характеру труда с феодальными мануфактурами. Иначе и не могло быть: уровень сырьевой и технической базы швейного производства был крайне низким.
Те немногие швейные предприятия, которые существовали в дореволюционной России, находились в нескольких крупных городах: Петербурге, Москве, Киеве, Одессе, Харькове, Казани, Нижнем Новгороде. Их владельцами были известные русские или зарубежные торговые фирмы - «Мандель», «Братья Петуховы», «Розенцвейг», «Тиль» и др. Помимо работы на самих предприятиях широкое распространение получила в России система надомничества, особенно расцветавшая в периоды «сезонов» - наибольшее оживление наблюдалось с марта до июля и с сентября до декабря. В остальное время года масса надомников оставалась без работы. Основную рабочую силу составляли в ней женщины и дети (около 70%), так как их труд был наиболее дешевым.
Надомники нередко получали скроенный материал и шили, орудуя древними портновскими инструментами - иглой, наперстком, утюгом, нагреваемым древесным углем. Каждый портной трудился над изделием от начала до конца. Разумеется, не могло быть и речи о системе разделения труда. Целые округи, расположенные около городов, где имелись швейные фирмы, были заняты портновским делом. Посредником между фирмой и надомниками выступал так называемый «хозяйчик», который нес все расходы, связанные с надомничеством, получая немалую выгоду. Такая система очень тормозила развитие капиталистических форм производства, способствуя размельчению и разбросанности центров швейного дела.
Степень механизации ограничивалась введением швейных машин, распространявшихся в России иностранными фирмами, самой известной из которых была фирма «Зингер». Трудно говорить об эстетической стороне массовой одежды, создававшейся в условиях примитивного машинного производства, - элемент творчества просто отсутствовал в труде портных-ремесленников. Кроме того, предприятия выполняли преимущественно военные заказы, которые и составляли основную часть массовой продукции.
Рядом с массовой одеждой существовали роскошные туалеты русской аристократии. Как правило, их привозили из Парижа или шили портные-иностранцы в соответствии с европейскими модными образцами. Были и русские художники, работавшие в таких знаменитых фирмах (их было лишь несколько), обслуживающих аристократию, как «Госпожа Ольга», «Иванова», «Ламанова». Из них нам известна как выдающийся мастер (в основном по деятельности в послеоктябрьский период) только Н. Ламанова. С точки зрения мастерства исполнения, изысканности и вкуса, костюмы придворных и русской знати представляли своего рода шедевры портновского искусства.
В удешевленном варианте мода высших кругов переселялась в гардеробы среднего и мелкого буржуа, обрастая своими деталями украшений, приспосабливаясь к его социальному положению, средствам и вкусам.
В 90-е годы ХIХ века зарождаются новые стилевые особенности мужского костюма, а в 10-е годы ХХ века - женского. Складываются они под влиянием коренных экономических и социальных переворотов в мире: все большую роль в жизни общества начинает играть пролетариат, меняется положение женщины. Появляются принципиально новые виды одежды - функциональные и практичные, ориентирующиеся на условия жизни и быта простых людей,- рабочие спецовки, блузы и короткие юбки, удобные для работы. В женской одежде исчезают искусственные формы (корсет), создававшие как бы второй силуэт фигуры.
К моменту первой мировой войны достаточно ярко проступают черты нового стиля в одежде - входят в моду близкие по типу к современным мужские и женские костюмы. Война ускорила процесс формирования нового стилевого направления*.
Появление новых типов одежды к началу первой мировой войны было подлинной революцией в области костюма, знаменовало начало развития новых его форм под определяющим влиянием передового класса общества - пролетариата. Не случайно с того времени можно проследить демократизацию буржуазного костюма вплоть до нашего времени.
Русские городские костюмы начала ХХ века, с их оригинально трактуемой формой, безусловно, говорят о том, что в России были способные отечественные художники - к сожалению, их имена так и остались неизвестными.
Русский костюм, несмотря на большую близость, а нередко и прямые заимствования из европейского, имел немало самобытных черт. Своеобразие национального стиля заключалось в том, что он был создан не официальной модой (да такой в России и не существовало), а рожден в недрах масс.
В городских костюмах было больше простоты и удобства, на сложение его форм определенное воздействие оказывали идеи общественного движения, различные литературные группировки, традиции русской национальной одежды. Свободного покроя широкие холщовые блузы («толстовки») вошли в моду и распространились в среде русской интеллигенции в подражание Льву Толстому. Строгие темные платья с белым воротничком были излюбленной формой одежды курсисток и учительниц, а накидки и широкополые шляпы - студентов. Большим своеобразием отмечен облик русских рабочих, носивших черные сатиновые косоворотки с пиджаком, картузы с маленьким козырьком и брюки, заправленные в сапоги.
Весьма любопытно сложилась своя «мода» у русского купечества. Она представляла некий сплав форм народного костюма (поддевки, кафтаны) с новым пролетарским (сапоги, фуражки, косоворотки). Это двоякое влияние как нельзя лучше раскрывает особенности социального и политического лица купечества.
В деревне дольше сохранились патриархальные черты в одежде. Однако с ростом и развитием текстильных предприятий фабричные ткани начали вытеснять домотканые, а с ними появляется и мода на городские фасоны**.
Сначала это была выходная и праздничная одежда: цельное платье или сарафан (позднее - юбка). В тканях отдавалось предпочтение ярким, праздничным узорам, броским цветочным орнаментам ивановских текстильных фабрик.
Под влиянием одежды фабричных рабочих в деревню проникают новые формы верхней одежды - полупальто, картузы, появляются сшитые из фабричных тканей косоворотки, жилеты, поддевки городского типа.
В то же время городской пролетариат долго сохранял в облике приметы деревни. Женщины продолжали гладко зачесывать волосы, стягивая их в узел на затылке, носили яркие платки и шали с бахромой, пестренькие ситцевые кофточки с баской, на деревенский манер, плотно обтягивали фигуру. С 1914 года в связи с большими военными заказами многие мастерские укрупняются, однако общее положение в производстве одежды остается прежним.
К моменту Великой Октябрьской социалистической революции в России продолжала существовать огромная сеть кустарных мастерских с крайне низким техническим уровнем производства. Работало всего три швейных фабрики - две в Петрограде, одна - в Москве. Гражданское платье, выпускавшееся ими, оставалось на уровне примитивных стандартов.
На изображении:
«Оборона Петрограда» А. Дейнеки - не только ёмкий, полный символики образ сурового революционного времени, героизма и самоотверженности народа. Картина интересна и как документ своей эпохи, живо запечатлевший облик борцов за молодую советскую республику, их одежду - простые, суровые, серо-черные куртки и жакеты, грубые башмаки, обмотки. Шагающая в шеренге женщина одета в типичную для тех лет одежду - своеобразную повседневную «форму».
--------------------------------
* Понятия «стиль» и «мода» составляют одну из специфических особенностей искусства костюма. Мода проявляет себя в частных изменениях тех или иных элементов костюма - форм и длины рукавов, форм воротников, комплекса декоративных деталей. Несколько реже мода предлагает изменения в силуэте, пропорциях, принципах конструкций и формах костюма - они более радикально влияют на его характер. Неустанно предлагая то одни, то другие нововведения, художники костюма как бы прощупывают почву для более решительных перемен в характере одежды. Но лишь отдельные предложения воспринимаются массами. Собственно мода рождается в творческих лабораториях художников (ее теперь принято называть более точно «высокой модой» от французского „Haute Couture"). Наиболее устойчивые черты нового направления находят выражение в характере массовой одежды, определяя тем самым лицо улицы. Однако процесс движения моды, его сущность кажутся скрытыми от глаз публик и на поверхность выплывает впечатление - будто бы художники «выдумывают» моду, оглушая массы неожиданностью и парадоксальностью своих предложений. Сами же модельеры постоянно говорят: «Мода приходит с улицы и уходит на улицу».
** Отказ от традиционного покроя народной одежды диктовался и объективной причиной: фабричный материал был шире домотканого.
